Метафизика – это раздел философии, который занимается первоначалом вселенной как философской совокупности, объективно существующей действительности и бытия или существования как такового.
Изначальное своё название «метафизика» получила с лёгкой руки Андроника Родосского, который обработал до конца труды Аристотеля с его рассуждениями о «первых родах сущего», что сейчас можно назвать «первопричинами всего существующего». И расположил их после работ по физике. Таким образом озаглавив их «после физики», то есть «метафизика». Хотя сам Аристотель свой труд так не называл и понятие такое не вводил.
Метафизика: понятие термина в разное время
Считается, что сам термин «метафизика» был озвучен Николой Дамасским ещё в первом веке нашей эры как «нечто», что лежит за пределами явлений физических, но является предметом изучения и их основой. В дальнейшем подобное значение стало рассматриваться как сознание. Таким образом, была введена первая область метафизических изучений – изучение сознания, его границ и истоков, соотнесение его с реально чувственным миром.
В широкое использование термин «метафизика» был введён Симплицием в пятом веке и стал своеобразным синонимом всей философии в тот период. Ведь основное изучение касалось всего существующего, но не доступного познанию с помощью основных органов и систем измерений.
Естественно, что такое собирательное понятие в разное время несколько по-иному трактовалось. Поэтому, затрагивая вопрос о создателе метафизики, стоит упомянуть, что в настоящее время принято разделять её на:
- метафизику античности;
- метафизику классическую или Нового времени;
- метафизику современности.
Именно поэтому, создателями метафизики можно в равной степени назвать Аристотеля, Декарта, Канта, Гегеля, Хайдеггера и многих других знаменитых философов.
Кроме того, ряд поэтов и прозаиков 70-90 годов прошлого века, и даже – нынешних литераторов, таких как Юрий Мамлеев, так же называют творцами метафизики в творчестве, как одного из литературных течений реализма.
Так, Аристотель описывал и обсуждал проблемы «начал» как таковых. Декарт вводит понятие эпохе – такого принципа рассуждения, когда бытие не рассматривается без сознания. Таким образом рождается его: «я сомневаюсь, значит мыслю, значит существую». То есть, нельзя усомниться в самом сомнении.
Начиная с позапрошлого века, метафизика стала рассматриваться как способ понимания, который включает в себя уже существующие высказывания, которые пришли в «имеющийся» мир и стали наряду с такими же вопросами, которые присуще нам в предметном мире. Кант подвергает критике то, что знания приходят с опытом. Он говорит. Что существует заранее известное (априорное), доопытное и послеопытное (апостериорное) знания.
А Гегель размышляет о понятии начала метафизики, приходя к тому, что его в принципе нельзя соотносить с такими понятиями, как, например, начало точных наук (математики или физики).
Само понятие «метафизика», которое существует более двух тысяч лет, обросло различными значениями и дополнениями к значениям, поэтому правильнее будет рассмотреть не эти вариации, а основные фундаментальные вопросы, которыми она занимается.
Основные вопросы метафизики
Можно констатировать факт, что к основным вопросам в разное время существования метафизики, относят следующие:
-
Что есть первопричина? Каковы первоистоки и начало всех начал? - Что такое «непосредственное» и «наличное»? Где в прямом смысле или благодаря понятиям оно располагается? Почему невозможно обнаружение их при помощи простейших систем измерения, без дополнительных операционных способов?
- Каковы требования к этим операционным способам, которые позволят получить правильные ответы? Из-за чего и откуда эти вопросы вообще возникают?
История становления метафизики, как центрального значения философии
Итак, как уже упоминалось ранее, метафизика остаётся центральным значением философии. Для многих она сама является воплощением философии. Так, теории Аристотеля связывают метафизику с сущностью и бытием ума. Для теории Платона, она связана с идеями.
В настоящее время многие авторы ставят понятие метафизики как синоним идеального, лежащего за пределами явно воспринимаемого, того, что сверх наших чувствований. Однако, здесь же кроются и коренные различия. Ведь идеал карла Маркса совсем не тождественен представлениям платоников.
Идеи Канта развивали в позапрошлом веке позитивисты, полагая что в отличии от него самого, опираются лишь на опыт и факт. Критики же позитивистов аргументировали свои нарекания тем, что ни одни обобщающие понятия, которые были использованы, не имеют «наличного» представления в фактическом мире. Позже критика с позиции марксизма-ленинизма вообще ставила знак равенства между понятием метафизики и обманом.
Во второй половине позапрошлого века Фридрих Ницше обратил всё своё для войны с метафизикой. Он утверждал, что первоначала не может быть никогда. Есть доминирование чистого становления через доминирование Ничто. Такую борьбу Ницше можно охарактеризовать как всестороннее развитие нигилизма. Ведь нет ничего, что бы можно было не вместить в саму эту позицию всеобщего сомнения и отрицания.
Хайдеггер несколько переработал понятие «ничто» с точки зрения сущности языкового обозначения. Ведь любая позиция есть таковым если она имеет свою звучание в языке. Таким образом его метафизика сводится к понятиям «что она есть?». Он считал, что метафизика является «близнецом» любой речевой формы.
А уже в прошлом веке Людвиг Витгенштейн вообще свёл её понятие к значению равному языковой игре. Сами же значения слов не известны и выражены быть не могут, поэтому представляют лишь забавную игру. А вопросы изначально не имеют ответов. Мир дан как целостность, его нельзя полностью переложить в слова или их формы, и не доступен для постановки вопросов.
Постмодернисты прошлого века, становясь на защиту Ницше и Хайдеггера, объявляют войну метафизике бытия. Они говорят, что, поднимая вопрос о первопричинах, возникает целостный субъект, который стремится к пониманию. «На самом деле» нет никакого этого «на самом деле», поскольку нет истинны и того, кто эту истину может постичь. Понятие целостности, даже на уровни целостности «я» дробиться на ряды текстов.
Деконструктивисты переносят эпохе Декарта на уровень слова и буквы. Текстом является всё и ничего одновременно.
От философии к медицине
Ещё до признания психиатрии отдельной наукой, Дэвид Юм, в рамках философии, описал понятие метафизической интоксикации. Позже по его описаниям и личным исследованиям Т.Циген впервые ввёл понятие как синдром заболевания.
Существуют несколько идей возникновения метафизической интоксикации:
-
проявление расстройств шизофренического типа; - проявление кризисов созревания;
- проявление психиатрических патологий, связанных с изменённым аффектом.
Основные симптомы и прогнозы
Считается, что основными симптомами является склонность к обобщённым умозаключениям, мудрствованию без необходимой продуктивной мыслительной деятельности и переработки критики. Одним из самых ярких примеров является случай пациента, который утверждал, что распространение тотального добра на планете возможно только с распространением вегетарианства, так как поедание плоти будит в человеке хищника. Однако, на вопрос достаточно ли это, учитывая, что, например, Гитлер был вегетарианцем? Он мог лишь снова и снова повторять свою идею.
Отсюда вытекает ещё один показательный момент – человек не может производить логические умозаключения или просто отвечать на вопрос, например, что ошибался или, наоборот – стоит что-то добавить к идее. Его сверхценная идея более похожа на навязчивый бред. Более того, человек вообще не склонен делиться своими «знаниями»: не ищет сторонников. У него может развиться апатия, истощение и мании. Основными отличительными признаками метафорической интоксикации по А.Личко являются:
- нелепое содержание высказывания;
- нечёткость и непоследовательность изложения;
- отсутствие активности при распространении идеи;
- проблематичная социализация пациента;
- возможность выделить другие симптомы психиатрического характера
Стоит сказать, что прогнозы для полной ремиссии вполне благоприятные. Особенно при стационарном наблюдении врача и медикаментозной терапии. Однако, существует большое количество случаев, когда пациент и его родственники отказываются от постоянного наблюдения и периодического лечения. В этом случае главным моментом является возможность суицидальных попыток на фоне незначительных или вообще отсутствующих эмоциональных привязанностей к другим людям (даже родителям). На фоне сверхидеи ценность собственной жизни так же выглядит незначительно. Поэтому, пациенты могут решиться на такой кардинальный шаг.
В случае же, если человек не проявляет суицидальных склонностей, главным моментом, который страдает – это его социализация и активность с точки зрения становления как специалиста и члена семьи. Как правило, пациент уходит в изоляцию, не находя заинтересованность своими идеями. Часто расценивает сексуальные контакты как «низменные» или, наоборот, высказывается о моногамном браке как архаике в противовес «свободе», что, естественно не способствует созданию устойчивых интимных связей.
Пациент может посвящать всё время чтению философских трактатов, причём «выуживая» из них некие однобокие и разрозненные сведения. Это, в свою очередь, сильно сказывается на карьере и вообще его становлении как профессионала в определённой области. Во времена советского союза, когда трудоустройство было обязательным, проверялось и заносилось в медицинские карты, пациенты, отказавшиеся от дальнейшей терапии, чаще всего работали истопниками и сторожами, проявляя низкую заинтересованность или её полное отсутствие к обучению и профессиональному росту.
В настоящий момент сведения о их судьбе, как правило, являются недоступными для статистических исследований. Однако, многие специалисты, ведущие свою личную базу данных, говорят о частом отказе вообще работать в случае, если существует возможность стать иждивенцем у более активных членов семьи, или же указываются случайные вынужденные заработки.
Однако, помимо симптома, философская интоксикация может выступать как разновидность акцентуации характера. В этом случае высказывания не производят впечатление нелепых. В их основе всегда лежит рациональное начало, но при этом формулировки отличаются некоторой однобокостью.
Кроме того, такие личности проявляют крайнюю степень негибкости в трансформации своих идей. То есть, в случае, если задаются наводящие или уточняющие вопросы, находится не состыковка некоторых идей с преломлением их в реальной действительности, пациент не может развить идею, признать ошибку или перефразировать умозаключение. Более того, при обнаружении сходных и поясняющих теорий, ему тяжело даётся разумный синтез.
В этом случае медикаментозная терапия не показана. Зато хорошие результаты дают психотерапевтические сеансы. Кроме когнитивных процессов, внимание обращается на коррекцию аффективно-эмоциональной составляющей. Пациента учат замечать и ценить переживания других людей, стараясь, таким образом, подводить его к более тесному межличностному общению.
От философии к литературе
Так же интересным явлением русской литературы и поэзии является метафизический реализм. Утверждалось, что реальность может быть совершенно не одна. И реальность человека явно отличается от реальности муравья, например. Согласно Эпштейну метареализм – поэзия той реальности, где метафора может объединить своё прямое и переносное значение.
И хотя считается, что основа метареализма была положена в 70-х годах, существуют и современные писатели, готовые пересматривать и сам подход к метафизическому реализму и его направление. Так, Юрий Мамлеев, автор романа «Шатуны» утверждаем эдакую двуликость «тёмного». Жизнь так коротка и порою ужасна, что осознание этого должно стать своеобразным катарсисом и очищением. В этом и состоит реальность высокого творчества: переосмысливать себе через призму «грязи» окружения.
Автор статьи: Лапшун Галина Николаевна, магистр психологии, психолог I категории
